Воистину, Джезаль предстал пред ликом величия.

— Ваше величество, — тихо проговорил лорд Хофф.

Глава государства никак не откликнулся. Его супруга продолжала смотреть перед собой, напряженно выпрямившись. Застывшая улыбка королевы была лишена эмоций и казалась приклеенной к сильно напудренному лицу. Джезаль не знал, куда девать глаза, и уставился на свои пыльные туфли. Лорд-камергер громко кашлянул. Под слоем жира на королевской щеке дернулся мускул, но его величество не проснулся. Хофф поморщился, огляделся, убедился, что никто на них не смотрит, и ткнул монарха пальцем в бок.

Король подпрыгнул, качнув тяжелыми брылами, его веки внезапно распахнулись, и он воззрился на Джезаля дикими глазами, налитыми кровью и окаймленными красными кругами.

— Ваше величество, это капитан…

— Рейнольт! — воскликнул король. — Сын мой!

Джезаль нервно глотнул, изо всех сил удерживая на лице окаменевшую улыбку. Выживший из ума старый идиот принял его за своего младшего сына! Что еще хуже, настоящий принц стоял в четырех шагах отсюда. Деревянная улыбка королевы чуть дрогнула. Безупречные губы принцессы Терезы сложились в презрительную гримасу. Лорд-камергер смущенно кашлянул.

— Э-э, нет, ваше величество, это…

Но было уже поздно. Без предупреждения монарх поднялся на ноги и заключил Джезаля в объятия. Тяжелая корона съехала набок, едва не выколов юноше глаз одним из зубцов с драгоценными камнями. Лорд Хофф замер и разинул рот от неожиданности. Двое принцев остолбенели. Джезаль выжал из себя лишь нечто нечленораздельное.

— Сын мой! — лепетал король, задыхаясь от чувств. — Рейнольт, я так рад, что ты вернулся! Когда меня не станет, Ладисле понадобится твоя помощь. Он слаб, а корона — это такая тяжесть! Ты гораздо лучше приспособлен для нее. Ах, это такая тяжесть! — всхлипывал он, уткнувшись Джезалю в плечо.

Это походило на кошмарный сон. Ладислав и настоящий Рейнольт переглядывались, затем смотрели на отца; обоим было не по себе. Тереза высокомерно усмехалась и глядела на своего предполагаемого свекра с нескрываемым презрением. Чем дальше, тем хуже! Как, черт подери, вести себя в подобной ситуации? Такой случай не предусмотрен этикетом. Джезаль неловко похлопал короля по жирной спине. А что еще он мог сделать? Пихнуть слабоумного идиота обратно в кресло на глазах у половины его подданных? Джезаль почувствовал сильное искушение так и поступить.

Утешало лишь то, что толпа сочла королевские объятия официальным подтверждением победы капитана Луфара, и все слова заглушила новая волна оваций. Люди за пределами монаршей ложи не слышали, что было сказано на самом деле. Никто из них не понял значения того, что стало, без сомнений, самым неловким моментом в жизни Джезаля.

Идеальная аудитория

Когда Глокта вошел, архилектор стоял возле своего огромного окна. Как всегда стройный и импозантный, в безупречном белом камзоле, Сульт задумчиво глядел поверх шпилей Университета в сторону Дома Делателя. По большой круглой комнате проносился мягкий ветерок, он трепал копну белых волос архилектора и шуршал бумагами на его огромном письменном столе. Сульт повернулся навстречу Глокте.

— Инквизитор, — произнес он, протягивая руку в белой перчатке.

Яркий солнечный свет из окна упал на огромный камень на архилекторском кольце, и тот засиял багровым огнем.

— Служу и повинуюсь, ваше преосвященство.

Глокта взял руку Сульта и нагнулся, поморщившись от боли, чтобы поцеловать кольцо. Он едва устоял на ногах, вцепившись дрожащими пальцами в свою трость.

«Черт меня побери, если старый подонок с каждым разом не опускает руку все ниже, чтобы полюбоваться на мои мучения».

Сульт одним плавным движением переместился в высокое кресло и устроился там: локти на столешнице, пальцы сложены перед лицом. Глокте ничего не оставалось, как стоять и ждать. Его нога горела огнем после подъема на лестнице Допросного Дома, капли пота стекали, щекоча кожу черепа, а он стоял и ждал приглашения сесть.

— Прошу вас, усаживайтесь, — промурлыкал архилектор и подождал, пока Глокта доковыляет до одного из кресел поменьше, Расставленных вокруг круглого стола. — Итак, скажите мне, достигло ли ваше расследование хоть какого-то успеха?

— Некоторого. Несколько дней назад, ночью, в покоях наших посетителей была тревога. Они заявляют, что…

— Несомненно, это лишь попытка прибавить достоверности всей возмутительной истории. Магия! — Сульт презрительно фыркнул. — Удалось ли выяснить, каким образом в действительности проделана брешь?

«Может быть, магия?»

— Боюсь, что нет, архилектор.

— Прискорбно. Нам помогли бы какие-либо объяснения того, как именно им удалось устроить свой фокус. Впрочем… — Сульт вздохнул, словно ничего лучшего он и не ожидал, — не стоит гнаться за слишком многим. Вы разговаривали с этими… людьми?

— Разговаривал. Байяз — если мне позволено использовать это имя — оказался более чем скользким собеседником. Не имея в своем распоряжении никаких более сильных средств убеждения, чем простые вопросы, я не вытянул из него ничего. Его друг-северянин тоже требует внимания и изучения.

Единственная морщинка пересекла гладкий лоб Сульта.

— Вы подозреваете, что он связан с этим дикарем Бетодом?

— Возможно.

— Возможно? — раздраженно переспросил архилектор. — Что еще случилось?

— В нашей веселой компании появился еще один товарищ.

— Я знаю. Навигатор.

«Зачем же тогда я утруждал себя?»

— Да, ваше преосвященство, один из навигаторов.

— Нашим гостям можно только пожелать удачи. Эти грошовые предсказатели хлопот приносят больше, чем сами стоят. Только и знают, что нести вздор о боге и прочую чушь. Алчные оборванцы.

— Совершенно согласен с вами, архилектор, хлопот от них больше. Хотя интересно было бы выяснить, для чего им понадобился такой человек.

— И для чего же?

Глокта мгновение помолчал, потом отозвался:

— Я не знаю.

— Ха! — фыркнул Сульт. — Что еще?

— После упомянутого ночного посещения наши друзья помещены в другие покои, рядом с парком. И пару ночей назад неподалеку произошла очень скверная история с трупом. Всего в двадцати шагах от их окон.

— Да, наставник Гойл упоминал об этом. По его словам, здесь нет ничего, о чем мне стоило бы беспокоиться, и случившееся никак не связано с нашими гостями. Я оставил дело в его ведении. — Он нахмурился и посмотрел на Глокту. — Может быть, я принял неверное решение?

«Ох, боже мой, ответ напрашивается сам собой».

— Ни в коем случае, архилектор. — Глокта почтительнейше склонил голову. — Если наставник Гойл удовлетворен, то я тем более.

— Итак, вы можете сказать мне лишь одно: по большому счету вы ничего не раскопали?

«Ну, не совсем так…»

— У нас есть вот это. — Глокта выудил из кармана древний свиток и протянул его Сульту.

Тот взял манускрипт с выражением легкого любопытства на лице, развернул на столе и уставился на ряды бессмысленных символов.

— Что это?

«Ха! Значит, ты все-таки знаешь не все».

— Я бы сказал, что это кусочек истории. Рассказ о том, как Байяз одержал победу над мастером Делателем.

— Кусочек истории… — Сульт задумчиво побарабанил пальцами по столу. — И чем он может нам помочь?

«Чем он может помочь тебе, ты имеешь в виду?»

— Если верить тому, что здесь написано, именно наш друг Байяз запечатал Дом Делателя. — Глокта кивнул на зловещий силуэт за окном. — Запечатал… и унес ключ.

— Ключ? Да эта башня всегда была запечатана! Всегда! Насколько мне известно, там даже нет замочной скважины.

— В точности то же самое подумал и я, ваше преосвященство.

— Что ж… — произнес Сульт, и его лицо медленно озарилось улыбкой. — История зависит от того, как ее рассказать, да? Наш друг Байяз отлично это понимает, смею предположить. Он использует наши собственные истории против нас, но теперь мы поменяемся местами. Мне нравится заключенная в этом ирония. — Он снова поднял свиток. — Он настоящий?